Только последний выродок скажет ветерану Великой Отечественной: «Если ты воевал и видел такие ужасы, как же дожил до пенсии?». Не попрекают долголетием героя-пожарного, спасателя… А человеку, на котором 55 лет назад на Семипалатинском полигоне испытали ядерную бомбу, унижений пришлось хлебнуть сполна.
Иван Сергеевич Беляков – ветеран подразделения особого риска. История его знакомства с ядерным оружием начинается в 57 году.

И.Беляков:
– В составе батальона меня командировали из Кинешмы Ивановской области. Куда везут – не говорили. Просто погрузили в товарные вагоны людей, технику (я в «Химзащите» служил) и повезли. Ехали ночами, в обстановке строжайшей секретности, много позже узнали, где же мы были. В конце августа наш батальон положили на землю лицом вниз, ногами – к вышке, на которой и происходил подрыв. Вышка высотой метров 60-70, но четко видна, хоть до нее много километров. Взрыв был чудовищный. Придавило к земле, волна ударила так, что у меня лопнула барабанная перепонка.
Русского, говорит Иван Сергеевич, ни один, даже самый строгий приказ не удержит. Солдаты, хоть и уложили их ничком и сказали закрыть глаза, искоса поглядывали на то, что творится в эпицентре. За это и поплатились. Не спасли стекла противогазов. Вот и у нашего героя, который служить пошел с отличным зрением, оно сразу подпортилось, а позже стала резко прогрессировать близорукость.

Ядерные учения

Вскоре прямо на зараженной местности начались учения.

И.Беляков:
– Отрабатывали приемы, ползали, поднимались в атаку, ходили, как на марше. Иногда в химзащите, но чаще в обычной форме. В спецкостюме далеко не убежишь. Счетчиков у нас не было. Обработку проходили – на машинах были душевые, бани.
После учений развезли по зерновым токам. Они тоже находились в розе ветров. Мне дали взвод – 25 человек. На вспаханной целине хлеба уродилось невидимо. Мы освобождали зерно от радиационной пыли: подбрасывали в воздух лопатами, просеивали так. Пока трудились, на полигоне провели еще пять взрывов, никого не предупреждали о них заранее.
Естественно, дышали тем, что взметывалось – защиты не было. Рядом стояли палатки, и зараженная пыль оседала на всех вещах. Так солдаты работали до глубокой осени, пока не поднялись суровые ветры. В такие дни ходили, вспоминает Иван Сергеевич, по веревкам, потому что несколько шагов в сторону – и обратно дороги не найти.

Да где ж ты был?

С первым снегом служащих отвезли в Кинешму и обязали дать подписку о неразглашении – на 25 лет.

И.Беляков:
– Из-за этой подписки я даже нормальную медицинскую помощь получить не мог. Что и почему делается с ушами – не имею права сказать, что творится с глазами, кровью – тоже. Врачи удивляются: «Где ж ты служил?», а я вынужден отмалчиваться и говорить, что в Кинешме.
Повезло Ивану Сергеевичу в том, что после армии, отучившись в педагогическом институте, в 63-м он попал в наш город. Учительскую семью – жену-математика и мужа-физика – взяли с удовольствием. И.Беляков преподавал в лицее №3, потом – №15. Здесь и медики были опытнее, знали специфику города, и нужные продукты можно было купить. Ту же икру, по словам нашего героя, приходилось покупать помногу – спасаться от анемии. Но здоровье оказалось подорвано: давление скачет, зубы повыпадали, остались три последних. «Ничего, – усмехается ветеран, – я и этими тремя огрызнуться могу как следует».
В 70-м Иван Сергеевич ушел работать на завод. И снова судьба свела его с ядерным оружием. Но теперь из подопытного И.Беляков превратился в проверяющего качество изделий. Он работал в военной приемке. В 1985 году вышел на пенсию, не зная, что мог уйти намного раньше – это предусматривал статус ветерана подразделения особого риска.
А из-за другого права на льготы Ивана Сергеевича и начали третировать.
в поисках справедливости

И.Беляков:
– В налоговой дали справку, что я освобожден от земельного налога и налога на имущество, по некоторым должен платить не всю сумму. Понес эту бумажку председателю своего гаражного кооператива, а он пересчитывать отказался. Нет у нас, мол, льготников.
Ветеран подсчитал сумму льготы сам и стал платить за все, кроме положенного вычета. Эта льгота назначена не только ему, но и жене, позже – детям, внукам. Она пролонгируется на 3 поколения.

И.Беляков:
– Там разница-то небольшая. За все годы набежало рублей 600. Тут дело в другом – в отношении. Председатель ГСК подал на меня в суд за неплатежи, а во время слушаний прозвучал издевательский вопрос: «Если ты действительно участвовал в ядерном испытании, то почему до сих пор жив?».
Иван Сергеевич возмущен, что ему приходится выслушивать такие слова, что заставляют оправдываться, требуют доказать подлинность документа и сомневаются, не подделал, не выдумал, не украл ли. Ему обидно, ведь правды и тех самых «корочек» (с высшим пунктом– «А») он добивался 10 лет, отправляя запросы во все возможные инстанции, колеся по стране и дойдя в поисках справедливости в начале двухтысячных до верховного главнокомандующего и министра обороны.

И.Беляков:
– Я ведь в 57-м не готовил испытания – это на мне испытывали. Премий, орденов нам не давали, нас просто использовали. 10 лет документ получал, могу еще столько же положить на льготы, тем более что семь-то уже прошло. Надо – и до главнокомандующего дойду, благо это снова В.Путин. Таких, как я, мало, в городе всего около 50 ветеранов подразделения особого риска – это всех пунктов, не только высокого «А». Может, еще кто откликнется, и вместе мы восстановим справедливость.

Т.Володина